— Теперь это мой дом, а ты чужая! — ответила невестка, когда свекровь попросила остаться ещё на неделю. Напряжение в голосе было таким, словно натянутая струна вот-вот лопнет. Я смотрела на неё, отказываясь верить: всего год назад мы готовили клубничный пирог вместе, хохотали над нелепой рекламой… Кто же виноват в этой перемене? Я, навестившая их впервые за три месяца? Или она, отгородившаяся от меня? Рука машинально коснулась дверного косяка. В кухне благоухал свежий хлеб, а в углу тихонько булькал чайник – как старый приятель, пытающийся найти добрые слова, но не решающийся их произнести...

Мама поправила Лене воротник плаща, застегнула пуговицы, будто собиралась укутать её на всю дорогу, на всю разлуку. Рядом крутился трёхлетний братишка - весь полёт Лена должна была быть за него ответственной. Зевая по сторонам, брат цепко держался за юбку матери, чтобы не потеряться. — Вас встретит папа, — говорила она в сотый раз, — он должен был получить телеграмму. — Да я поняла уже, мама, — вздыхала Лена, ёжась от её прикосновений. - Ну хватит, не маленькая! Она казалась себе слишком взрослой...