— Слава, пожалуйста, скажи мне, что это шутка. — Голос Лизы дрожал, превращаясь в едва слышный шёпот. Она стояла посреди своей маленькой, но уютной двухкомнатной квартиры, которая ещё утром была её крепостью, а теперь напоминала вокзал в час пик. — Скажи, что они просто зашли на чай. Вячеслав избегал её взгляда. Он суетливо переставлял с места на место массивный, обшарпанный чемодан, обтянутый дерматином, словно от этого действия зависела судьба мира. Рядом с ним возвышалась гора из узлов, картонных коробок, перевязанных бечёвкой, и сумок в крупную клетку...

Шесть лет. Шесть долгих лет, 2190 дней, Ирина жила с тихой, ноющей занозой в самом сердце. Она обожала своего сына Лёшу. Обожала его звонкий, как колокольчик, смех, его теплые ручонки, обвивающие её шею, то, как он смешно морщил нос, когда концентрировался на рисунке. Он был её миром, её воздухом, её смыслом. Но иногда, глубокой ночью, когда дом затихал и только старый холодильник на кухне гудел свою монотонную песню, она подходила к его кроватке. В свете ночника она вглядывалась в его ангельское спящее лицо...