Сигарета дрожала в пальцах, хотя я давно не нервничал. В кабинет не поступал воздух, за окном было ещё темно, и казалось, что само время застыло. В углу — магнитофон «Юпитер-двадцать четыре», пустая катушка. Я знал, что плёнку увезли. Знал, кто прослушал. И знал, что сказать ничего нельзя. — Владимир Борисович… — хриплый голос с той стороны стола прерывает тишину. — Вы утверждаете, что записи концерта отсутствуют. Как такое возможно? Я не ответил. Просто посмотрел в глаза человеку напротив. У него было лицо канцелярской папки — серое, плоское, без выражения...

Лес вокруг стоял настороженно тихий, будто притаился, затаив дыхание, прислушиваясь к незваным гостям. Сырость поднималась от земли липкой, холодной волной, цепляясь за одежду, впиваясь в кожу. Пахло прелой листвой и мхом, перебитым холодным утренним воздухом. Детектив Виктор Родин шёл первым, уверенно прокладывая путь сквозь кустарник, цепляющийся за его рукава. Плечи напряжены, взгляд сосредоточен. За ним шла напарница, Марина Савичева, постоянно оглядывающаяся по сторонам, нервно поправляющая лямку рюкзака...