«Ах, шарабан мой, американка! А я девчонка да хулиганка...» — эту песню частенько пела моя бабушка, когда была в лирическом настроении. Помню, еще в детстве слушал я ее рассказы про то, как в далеком 1919-м в мастерскую ее тетушки зашел белогвардейский поручик. То ли мундир подогнать по фигуре, то ли пуговицу пришить. Но моя бабуля влюбилась в него без оглядки, и закрутился военный роман —- короткий, бесшабашный и под эту песню, которую распевали тогда на всех улицах. В город вошли красные, белые с потерями отступили...

Иногда слова песни «Я девчонка-хулиганка и другой быть не хочу» приходят на ум, когда думаешь о Людмиле Гурченко. Сравнение, конечно, натянутое и подходит лишь к отдельным ее ролям. Но уж слишком необычно всё, что с Люсей Гурченко случалось. В 1957 году – уже после сделавшей ей славу «Карнавальной ночи» – она попала в фельетон В. Панкина и И. Шатуновского, напечатанный в газете «Комсомольская правда». 1 «Чечётка налево» Реплика назвалась «Чечётка налево» и бичевала артистов (чечёточников братьев Подшиваловых и др...