Вечер медленно опускался на деревню, окрашивая небо в густо-синий, почти чернильный цвет. От земли поднималась свежесть, сыростью пахло от трав, недавно сбитых ночной росой. В окнах изб начали зажигаться лучины, пробуждались тению. Женщины переговаривались негромко, словно боясь разбудить спящий лес, окружавший деревню со всех сторон. Настасья сидела на лавке у печи, вытянув ноги и уставившись в пол. Перед ней, на столе, мать разложила старую, потемневшую от времени одежду. — Ну что, доченька, вот...

-Вставай давай! – ведьма толкнула Раэ в бок. Он не сразу сообразил где он и который час. Да и как тут сообразишь: тьма кромешная! Прежде, чем вспомнить, как его зовут и осознать себя живущим на белом свете, охотник зацепился за мысль, что Мурчин накануне на него была ой как зла. Вылетела из комнаты за дверь, как ошпаренная, лязгнула засовом и оставила Раэ и альвов одних. Не успел охотник пожалеть о своей откровенности и подумать, как Мурчин будет объяснять обитателям покоев Лирило Лизир, что это был за истошный вопль, как ведьма вернулась назад...