«Старуха уже надоела, пора подыскивать ей пансионат». Эти слова я услышала от родной дочери, стоя за дверью их шикарной спальни. В доме, который мы купили на деньги от продажи моей единственной квартиры. Они думали, я крепко сплю в своей холодной каморке. Они не знали, что я всё слышу. И уж точно не догадывались, что этим разговором они подписали приговор не мне, а своему собственному «счастью». Анна Петровна закрыла глаза, и аромат свежеиспеченных пирожков с капустой, ее фирменных, наполнил не только крохотную кухню, но, казалось, и всю ее жизнь...

Мне пересказывают «гениальную» идею, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь так, как улыбаются люди, когда вежливо слушают человека, уверенного, что открыл вечный двигатель. Улыбка стеклянная, в глазах — ни капли восторга. — Мамина мысль такая, — осторожно произносит Кирилл, глядя не на меня, а в окно, где февраль делает вид, что он март. — Мы продаём твою добрачную квартиру, и… — Стоп, — говорю я, ставлю кружку на стол так, что ложечка звякает, как маленький колокол. — Уже нравится. Продолжай, я готова восхищаться...