Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...

Свекровь проверяла мусорное ведро тайком. Ирина остановилась в дверях ванной, наблюдая эту картину. Лидия Сергеевна в розовом махровом халате, купленном ею же, Ириной, к приезду дорогой гостьи, методично перебирала содержимое ведра. В резиновых перчатках, обстоятельно, словно археолог на раскопках. Утро только начиналось, за окном едва светало. Ирина вышла за стаканом воды, Машка приболела, горло красное, температура под тридцать восемь. А тут такое представление. — Лидия Сергеевна, — негромко позвала Ирина...