Ты не пиши мне больше никогда, Я знаю так намного будет лучше. Пройдут недели, вновь пройдут года, Ты будет счастлив, только без меня. Прошу оставь мою смешную жизнь, Здесь балаган, смех сквозь слезы, цирк. С тобою мы не будем строить свою жизнь, Прошу оставь, меня прошу за все простить. Я знаю думаешь порой, что хуже меня нет, Я то впускаю тебя в жизнь свою, то прогоняю...

Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...