«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

Елена стояла и смотрела на мужа. Тридцать лет она терпела его выходки, хамство, унижения. Ради чего? Дима вырос. Ради семьи? Какая это семья, где тебя не уважают? А она все продолжает ему угождать… — Ну что застыла? — Леонид махнул рукой. — Иди проверь кухню. Скоро горячее подавать. И тут официант, спешивший с подносом, споткнулся. Тарелка с салатом опрокинулась прямо на костюм именинника. — Какого черта! — заорал Леонид. — Руки-крюки! Где вы таких идиотов набрали? Официант, молодой парень, покраснел и начал бормотать извинения...