Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...

Пока я была в командировке, муж подарил мой коттедж у моря своей матери, а она сменила замки. Когда я приехала, то была в ярости. Наглецам пришлось ответить сполна. Сколько себя помню, море всегда было частью моей жизни. Маленькой девочкой я бежала к нему, едва просыпаясь, и могла часами сидеть на берегу, наблюдая за волнами и мечтая о путешествиях в далекие страны. Наш приморский городок был небольшим и уютным, с узкими улочками, спускающимися к набережной, и крикливыми чайками, кружащими над причалом...