— Нет, ты слышал, что она сказала? Ты просто стоял и молчал! — голос Эльвиры дрожал, срываясь на шёпот, в котором клокотала ярость. Она металась по их маленькой, но уютной кухне, словно тигрица в клетке. — Мои шторы, которые я выбирала три недели, которые я повесила своими руками, она назвала «пыльной тряпкой для нищебродов»! Виталик, сорокалетний мужчина с уставшими глазами и вечно виноватой улыбкой, сидел за столом, ковыряя вилкой остывшую котлету. Он не поднимал головы. — Эль, ну ты же знаешь маму...

— У меня давление двести на сто двадцать! Сердце останавливается! Кто меня содержать будет? — стонет Галина Михайловна, откидываясь на диван с видом умирающей лебедушки. Жена тут же мчится за тонометром, валидолом и деньгами на очередное "жизненно необходимое" лекарство за пять тысяч. Вчера врач-кардиолог после полного обследования сказал: "Для своих пятидесяти восьми лет ваша мама здорова как космонавт. Может горы двигать." Рассказываю об этом Оле — она качает головой: "Врачи ничего не понимают!...