- Ты серьезно сейчас?! - она спросила тихо, так, как спрашивают о смерти, чтобы не спугнуть ни близкую пустоту, ни ту тонкую нить, на которой еще держатся слова. - Пока я держу его, пока он дышит мне в ладонь... ты сейчас серьезно? Он стоял в дверях кухни, опершись плечом о косяк, чужой и скукоженный, как обмороженное яблоко, и молчал, глядя не на нее и не на ребенка, а куда-то в край столешницы, где крошки от вчерашнего батона и пятно от подсолнечного масла выдавали беспорядок этих дней, как помарки в тетради, которые на перемене вытирают пальцем...

Калина горькая.... Ты так тихо сопишь. Ресницы в такт сна слегка подрагивают и,  иногда змейка пробегает между сомкнутых губ. Ах, какие они были вкусные этой ночью… Впрочем они всегда вкусные, но этой ночью…ммм… они обжигали , ласкали и мучили… Это как попасть в плен и возвращаться частями в сладких мучениях, т ерзаемой плоти. Случайно заскочивший к нам в гости солнечный зайчик развеселился в твоих тронутых серебром волосах. Я тихонько , почти на выдохе пытаюсь поймать его  кончиками пальцев… Ой, прости,…спи, дорогой, я случайно задела тебя...