— Прикопаю ее где-нибудь, а ментам скажу, что без вести пропала, — хмыкнул он, — взять с нее все равно нечего, все деньги я у нее выцыганил уже. Хата только осталась… — Вот этим ее и треснешь, — напутствовал Игорек своего дружка, — посильнее, чтобы наверняка. Потом мне отзвонишься, скажешь, как все прошло. Ночью от Ларки избавимся. Кстати, девку нужно найти, на нее похожую. Вот дура! Звал ведь замуж, так отказалась. Мог бы через полгода просто в наследство вступить и все. Гадина, испортила все! *** Игорь вышел из ворот колонии и жадно вдохнул свежий воздух свободы...

— Ты что, совсем озверела? Это моя квартира! — взревел Игорь, пиная чемодан обратно к двери. — Была твоя. А теперь моя. И детей. А ты здесь больше не жилец. — Да как ты смеешь! Я тут прописан! — И что? Прописка не дает права гадить в собственном доме. Игорь стоял посреди прихожей, не веря происходящему. Еще утром он был хозяином трехкомнатной квартиры в центре города. А сейчас жена выставляла его как последнего бомжа. Все началось три месяца назад, когда Марина нашла работу в крупной компании. До этого она сидела дома с детьми — Димкой и Катей — и зависела от Игоря финансово...

— Да пошла ты! — Филипп швырнул телефон на диван так, что тот отскочил на пол. — Как ты вообще посмела! Маша стояла у окна, спиной к мужу. Дождь барабанил по стеклу, словно пытался пробиться внутрь их трехкомнатной квартиры на пятом этаже. За спиной слышался тяжелый храп — свекровь Анна Емельяновна дремала в кресле перед телевизором, а из соседней комнаты доносилось мерное тиканье старых часов, которые еще бабушка Зося привезла из деревни. — Филя, я больше не могу молчать, — тихо сказала Маша, не оборачиваясь...