Сочувствия не было, только злорадство. «Ну, наконец-то, свалилась с пьедестала, пусть попробует жить как все». И кто это сказал? Те, кто улыбались в глаза, выдавливая из себя улыбку, настолько приторную, даже сахара не надо в чай добавлять, и так слишком сладко. Маша сидела в самой большой комнате огромного особняка, и в ушах звенел голос мужа, нет, даже громыхал его голос, хотя уже полчаса как Михаил уехал. - Как была Машкой, так и останешься, в чем была, в том и уйдешь. – Он нервно пытался завязать галстук, хотя прежде это делала жена...

Мама иногда брала меня на работу – она управляла краном в цеху, а я, поглядев как делаются панели, из которых строят дома, и устав от сильного производственного шума в огромном помещении, хотел спать. Когда в тепловых камерах зрели железобетонные панели, мама моя умудрялась там варить и греть еду. Сейчас я бы с удовольствием сходил в советскую столовую. Тогда всё натуральное готовили, из многочисленных сибирских колхозов доставлялась на заводы наисвежайшая продукция. Повара кудесничали профессионально, готовили от души...