Руки выдали ее с первого дня. Бесполезно было прятать их в грубых рукавицах, стирать до крови в ледяной воде, мазать дегтем и глиной — пальцы оставались слишком тонкими, слишком нездешними. Они помнили рояль, шелк, страницы книг. Помнили, кем она была до. А теперь эти руки могли погубить ее и сестру. Марфа Семеновна знала. И ждала. Архангельская губерния, ноябрь 1923 года. Стужа, пробирающая до костей, казалась вечной спутницей этого края. Воздух был колючим, обжигал легкие, а земля под ногами – каменной от мороза, скрытой под первым, неуверенным снежком...