Яков Михайлович, рассеянно озираясь по сторонам, бродил по толкучке. Искал что–то? Для дома, для семьи? Нет. Просто любил ходить среди людей, следить за тем, как они, торгуясь, продают своё прошлое. Люстры, тарелки, пиджаки, стоптанные туфли, сумки с потрескавшимися ручками, фикусы в горшках, какие–то украшения, часы на кожаных ремешках, открытки «Привет с юга», некоторые даже с надписями от родственников; ножи и портсигары, чашки, чьих краев, возможно, касались когда–то милые, пухлые губки, платья, в которых встречались, целовались и танцевали, чувствуя объятия любимых рук...

– Алё, поликлиника? Как договаривались, медсестру отправляйте в Администрацию. К Никифоровой пойдём. Подъезжают уж ... из военкомата. Софьюшку Никифорову знали в селе многие. Так и звали – Софьюшка, хоть было ей уж сорок пять годков. Она и родом отсюда. Было время – выходила замуж, уезжала, но жизнь с мужем не задалась, вернулась она к родителям. Вернулась с Ванюшкой, сыночком. Один за одним ушли отец и мать, а Соня так и не вышла замуж, всю себя даря сыну. Работала она в местном детсадике воспитателем, оттого и знали ее – и стар, и мал...