— Валя, ты с ума сошла? В твоем возрасте? — дочь стояла в дверях, красная от злости. — Мама подруги! Пятьдесят лет дружили! Я сидела на кухне, сжимая в руках чашку с остывшим чаем. Руки дрожали. Не от страха — от усталости объясняться. — Маша, я не планировала... — Что не планировала? Спать с мужем тети Томы? Разрушить семью? Спать. Как грубо звучит. Мы с Сергеем три месяца даже не целовались. Только разговаривали, гуляли, держались за руки. Как подростки. В шестьдесят пять лет я чувствовала себя пятнадцатилетней девчонкой...

В тот момент, когда я увидел, как лицо моей жены засветилось при виде отца Максима, входящего в спортзал, я понял — нашему браку конец. Дело было не в самой улыбке. Ирина улыбалась мужчинам и раньше. Дело было в том, как она после этого убрала прядь волос за ухо. Точно такой же жест она сделала двадцать лет назад, когда я впервые пригласил её на танец. Тот самый жест, который она перестала делать для меня. — Папа, это Георгий Семёнович, — сказала Лена, практически подпрыгивая от восторга. — Отец Максима...