— У вас на сегодня выездной день отменяется, Надежда Сергеевна, — сказала диспетчер в ЖЭКе так буднично, словно речь об облаках. — Электрик заболел, заявки перенесли. Телефон посижу сама, берите отгул и приходите завтра. — То есть мне сегодня… домой? — уточнила я, чувствуя себя школьницей, которой внезапно отменили контрольную. — Домой, — подтвердила. — И себя поберегите. — Себя я беречь умею, — ответила я уверенно и тут же посмотрела на ступеньки у входа: на второй я всегда спотыкаюсь. — Почти...

Мне пересказывают «гениальную» идею, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь так, как улыбаются люди, когда вежливо слушают человека, уверенного, что открыл вечный двигатель. Улыбка стеклянная, в глазах — ни капли восторга. — Мамина мысль такая, — осторожно произносит Кирилл, глядя не на меня, а в окно, где февраль делает вид, что он март. — Мы продаём твою добрачную квартиру, и… — Стоп, — говорю я, ставлю кружку на стол так, что ложечка звякает, как маленький колокол. — Уже нравится. Продолжай, я готова восхищаться...