Тишина в прихожей звенела так, что, казалось, можно было оглохнуть. Голос Жанны, искаженный динамиком телефона, звучал жалобно и надрывно, заполняя собой всё пространство маленькой квартиры и души двух людей, стоявших на пороге новой, ещё не понятной им жизни. — Муж мой бывший! Ломится в дверь, кричит, что убьёт! Говорит, я ему денег должна! Серёженька, спаси! Приезжай, умоляю! «Приезжай! — причитала Жанна, будто он находился в другом конце города, а не в соседней квартире, через одну дверь от неё»...

Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...