ну как ты там? ну как твои дела? ко мне приходят духи — нет числа. и кормят меня болью и черешней из прошлого, из пепла и огня. мои земляне смотрят на меня, они молчат, всё злей, всё безутешней: я толстый кроль, я старый Гельмут Коль, листовка, контрабандный алкоголь, нетрезвый разговор за третьим шотом. я русская клокочущая речь, и я еврей — для вас готова печь, а я звезда, я чёрная на жёлтом. лечу вперёд, маршрута не узнав, забытый предпоследний космонавт, свернувший сдуру не на ту орбиту. ощупываю звуками десну, весну, страну, а значит, не усну...

- Откуда ты тут взялся? Ну, давай, запрыгивай, если руки, ноги шевелятся… или помочь тебе "снеговик"? - Не, я сам, спасибо, что тормознул, а то иду, иду, а деревни не видать. Он бережно положил на сиденье рюкзак, набитый чем-то. И этот рюкзак был не новым, даже потрепанным, с потертыми лямками и специальным карманом. Он пододвинул его аккуратно, а потом и сам сел в кабину огромной машины, приспособленной для перевозки мощных стволов. Брови, ресницы – в инее, губы, видно, что заиндевели, и даже говорить трудно...