— Ты слышишь? Прошу, не молчуй! — В устах белый шум запрещён... — Нет! Сердце!?! — Чуть-чуть, но стучу. Захочешь, и стукну еще. — Сдаёшься? — Лишь только любви! Но — чёрная в небе зола. Сон нашего юга в крови, А я ведь тебя берегла. И стук этот... заперта дверь, Так что же стучать и стучать? — Ты — сердце! Не смей же теперь, Когда я так рядом, молчать! — Какой от меня в жизни прок? Я билась как птица в силках, И рвался под лапкой силок, И бились ветра в облаках. Все вихри боятся меня, Все грозы, все бури — на слом, И горькой земли под крылом, Напитаной горем огня, Болеет душа чёрным злом...

Телефон зазвонил в три часа ночи. Александр спал крепко, как всегда, но звук настойчиво вгрызался в сознание, заставляя мозг медленно выплывать из объятий сна. Он перевернулся на другой бок, надеясь, что звонящий поймет свою ошибку, но мелодия продолжала играть. С глухим стоном мужчина потянулся к прикроватной тумбочке и, не открывая глаз, нащупал телефон. — Алло? — хрипло произнес он, не глядя на экран. — Саша! — В трубке звучал взволнованный голос его тещи, Аси Петровны. — Приезжай срочно на дачу! Тут форменное безобразие творится! Александр резко сел на кровати, окончательно проснувшись...