Полина замерла с недоеденным бутербродом в руке. Ей показалось, что она ослышалась. Да и слышать такое было невозможно — за дверью детская, там спит шестимесячный Никита, рядом на стуле супруг Олег молча переваривает сказанное. А напротив восседает Зинаида Петровна — элегантная дама с безупречной укладкой и холодным взглядом. Свекровь. — Простите, что? — Полина аккуратно положила бутерброд обратно на тарелку. — Я выразилась недостаточно ясно? — Зинаида Петровна картинно вздохнула. — Квартиру, в которой вы сейчас обитаете, я решила сдавать приличным людям...

Квартира стояла в тишине, будто забытая вещь на чердаке. Только капал кран в ванной — медленно, лениво, как будто сам себе не верил. За окном сыпался мокрый снег, противный, как тёплая овсянка на холодной тарелке. Людмила сидела у окна с чашкой чая, давно остывшего. Чай — ритуал, не напиток. Так мать говорила. Мать лежала в соседней комнате, дышала с присвистом, как ржавая печка. Лежала почти всё время. Болела позвоночником и памятью: спина больше не держала тело, голова — мысли. С экрана телефона светилась иконка входящего...