Бери меня на слабо, обещаю проиграть Дни, недели, нет пути назад Мы летели и теряли по дороге Кровь, выпьем за любовь, береги себя Не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь еще Мысли клубят под лучами солнца Я боюсь, что завтра не проснемся Никаких больше вечеринок Ты рисуешь старые картины Мысли клубят под лучами солнца Я боюсь, что завтра не проснемся Никаких больше вечеринок Ты рисуешь старые картины Дни, недели, нет пути назад Мы летели и теряли по дороге Кровь, выпьем за любовь, береги себя Не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь еще Теплый воздух, быстрая река Трое суток мы с тобой без сна Верь...

— Любашка, вставай! Жизнь проспишь! — стучала мне в дверь своим крепким, как кувалда, кулаком, тетя Нина, не молодая, но и не старая женщина, из тех, что коня на скаку остановят, с полным бюстом, широкой костью, крупными чертами лица и желтоватыми от папирос зубами. Она вставала раньше всех, гремела в ванной тазами, как будто живет не одна, а с по меньшей мере семью младенцами, поминутно пачкающими пеленки. Но тетя Нина была совершенно бездетной, у нее даже кошка не жила. А стрика — это ее подработка, она обстирывала семью из третьей комнаты...