От губ твоих никак не оторваться!  Их притяженья мне не одолеть...  И, кажется, мне снова - восемнадцать!  И отчего-то хочется мне петь,  Тонуть в озёрах глаз твоих бездонных,  Где - лишь одной тебе меня спасать!  В разлуке погибать в ночах бессонных...

Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...