— Посмотрите на эту линию кузова, на этот глубокий вишнёвый цвет! — ворковал менеджер, плавно ведя рукой по глянцевому изгибу крыла. — Это не просто автомобиль, это эмоция. Японская сборка, максимальная комплектация. Вы сделали правильный выбор. Инна не слышала его. Она стояла рядом, и её ладонь лежала на холодной, идеально гладкой двери кроссовера. Три года. Три года она отказывала себе во всём: в новых платьях, в отпуске, в посиделках с подругами в кафе. Каждая сэкономленная тысяча, каждая отложенная премия ложились кирпичиком в фундамент этой мечты...

— Юля, вы серьезно сейчас? — Мила замерла, сжимая вилку так крепко, что побелели костяшки пальцев. — Абсолютно, — Юлия Романовна промокнула уголки губ салфеткой и посмотрела на сына. — За то, что я тебя в завещание не вписала как следует, благодари свою жену. Егор сидел, опустив голову. Его плечи едва заметно напряглись, но он продолжал методично разрезать мясо на своей тарелке, словно не услышал слов матери. — Я не понимаю, что я сделала, — тихо проговорила Мила, чувствуя, как к горлу подступает комок...