Когда я была маленькой, я мечтала выйти замуж за художника — не просто за человека с кистями и красками, а за волшебника, который видит мир под другим углом. Мне казалось, что такие мужчины слышат музыку в шуме дождя, замечают оттенки заката, которые ускользают от глаз остальных, и способны разглядеть в женщине не просто лицо, а целую вселенную. Я представляла их с вечно запачканными пальцами, в свитерах с крапинами краски, с лёгкой небритостью, запахом льняного масла и терпкой ноткой кофе. Их глаза — как тёплые омуты, в которых можно утонуть, их молчание — не от холода, а от глубины...

– Что? – Олег замер с бутылкой минералки в руке, его брови поползли вверх, словно он услышал что-то немыслимое. – Я сказала, твои гости – твоя ответственность, – повторила Наташа, вытирая руки о кухонное полотенце. Её голос дрожал от сдерживаемого гнева, а в глазах, обычно тёплых, как июльское утро, теперь плескалась сталь. – Я устала, Олег. Устала быть горничной в собственном доме. Олег поставил бутылку на стол, и стекло звякнуло о деревянную столешницу, как будто подчёркивая напряжение в комнате...