— Да пошли вы все к черту! —выкрикнула Таня, швыряя в стену ложку для супа. Металлический звон отозвался в кухне, как выстрел. Валентина Ивановна поднялась из-за стола, вытирая руки о фартук с розочками, который когда-то был белым, а теперь напоминал палитру художника после генеральной уборки мастерской. — Что ты себе позволяешь, милочка? — голос свекрови был тих, но в нем чувствовалась злость. — В моем присутствии такие слова... — В вашем присутствии? — Таня развернулась всем телом, глаза горели...

— Я в шоке! — Света швырнула пустую банку из-под йогурта прямо в раковину. — Опять! Опять все сожрала! Утренняя кухня встретила ее холодным безразличием открытого холодильника. Пустые полки зияли, словно выеденные глазницы. Даже колбаса, которую она вчера специально спрятала за банками с соленьями, исчезла без следа. — А у вас есть совесть? Не успеваю холодильник забивать, вы все поедаете! — прошипела она, оборачиваясь к Фёкле Дмитриевне. Свекровь невозмутимо сидела за столом, смакуя последний кусок той самой колбасы...

Дверь хлопнула так, что штукатурка посыпалась с потолка. — Чертовы соседи опять! — проворчала Ольга Васильевна, не отрываясь от сериала. — Полина! Полина, где ты там! Чайник поставь! Но Полина стояла в коридоре и смотрела на закрытую дверь спальни, за которой только что скрылся Егор. Третий раз за неделю он убегал от разговора. Третий раз делал вид, что не слышит, как его мать командует его женой. — Полина! — голос свекрови стал пронзительнее. — Ты что, оглохла?! Руки сжались в кулаки. Дышать стало трудно...