Алтай
Встал и пошел. Гимн жизни.
Чтобы не знать, как отрекаясь бросают друзья,
чтобы не видеть, как бесполезно уходят года,
чтобы не чувствовать боль, что украли любовь,
— Хочешь, чтобы тебя уважали на работе и дома, сынок? Так приструни сначала свою жену, начни её воспитывать, как меня когда-то твой отец, и
— Не могу я так больше, мам. Просто не могу. Кирилл тяжело опустился на жёсткий кухонный табурет, который, казалось, не изменился за последние тридцать лет. Он бросил на липкую клеёнчатую поверхность стола ключи от машины, и они глухо стукнули, не издав ни единого звонкого звука, будто вязкая, плотная тишина этой квартиры мгновенно поглотила его. Воздух здесь был особенным, густым, пропитанным застарелым запахом вчерашних щей и чем-то ещё, неуловимо-тленным, как пыль в старых книгах, которую не тревожили годами...