— Не трогай, — рыдая, просила супруга Олеся, — пожалуйста, мне больно! Паша, ты ребенка пугаешь! Посмотри на Стасика — на нем же лица нет. Пожалуйста, дай нам уехать. Я тебя умоляю! Я не могу так больше жить! Ты изменяешь, моришь нас голодом, ты поднимаешь на меня руки… За что, Паша?! ***  Олеся сидела на кухонном табурете, подперев щеку рукой. За окном моросил осенний дождь, а в душе было еще мрачнее. Уже третий месяц она чувствовала, что между ней и Пашей что-то не так — он стал раздражительным, часто задерживался на работе, телефон всегда держал при себе...

Увидев меня, Жданов раскинул руки в стороны и громко, как будто стараясь, чтобы его услышали, прокричал. - Милая моя, я так скучал по тебе! Почему ты не звонишь, я же волнуюсь за тебя! – он театрально улыбнулся. - Что ты здесь делаешь? – прошипела я ему в лицо. - Как что, родная, я к своей жене приехал. К своей любимой жене. – Не сбавлял громкость он. И на его спектакль уже стали собираться зрители. - Я повторяю вопрос, что тебе здесь нужно? – он попытался взять меня за руки, но я отстранилась от него...