Мне пересказывают «гениальную» идею, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь так, как улыбаются люди, когда вежливо слушают человека, уверенного, что открыл вечный двигатель. Улыбка стеклянная, в глазах — ни капли восторга. — Мамина мысль такая, — осторожно произносит Кирилл, глядя не на меня, а в окно, где февраль делает вид, что он март. — Мы продаём твою добрачную квартиру, и… — Стоп, — говорю я, ставлю кружку на стол так, что ложечка звякает, как маленький колокол. — Уже нравится. Продолжай, я готова восхищаться...

– Развод не обсуждается, – сказал Андрей, когда узнал о моей измене. Его голос звучал спокойно, почти буднично, словно он сообщал о погоде или о том, что завтра не надо забыть заплатить за квартиру. Я стояла перед ним, не находя слов. Только что признавшись во всем, я была готова к крику, швырянию тарелок, яростным обвинениям – к чему угодно, но не к этому леденящему спокойствию. – Что это значит? – наконец выдавила я. Андрей отложил мой планшет, где в открытой переписке с Вадимом сохранились все детали той проклятой ночи неделю назад...