Одиннадцатая история из цикла "Потустороннее в Ермолаево" После обряда кика прошлась по комнатам веником, собранным из молодых березовых веток, побрызгала полы отваром из мяты, чабреца и любистока. - Свежей травки мы набрать не успели. Не до того было. Так хоть так обычай соблюдем. - объяснила баба Оня Мане, укладывая в чугунок пару горстей засушенных грибов. - На начинку пойдут. Кикуня сейчас тесто поставит. Нельзя на Троицу без пирогов. Мане очень хотелось поучаствовать в процессе готовки, но вспомнив о предостережении бабки, она не стала об этом просить...

На юбилее – Женя, ты слышишь меня вообще? – голос свекрови, Марьи Ивановны, звенел, словно старый медный таз, который вечно бубнит под рукой хозяйки. – На, примерь. Ты должна выглядеть прилично! Всё-таки люди будут. Моя семья. Платье она протянула с этакой зловещей торжественностью. Ядовито-зелёное, чопорное до зубной боли, с кружевными нарукавниками-крыльями, оно манило стальной молнией, предательски уходящей за спину. Словно наряд для первого причастия, вывернутый наизнанку – удушающий воротник-стойка, рукава, впившиеся в кожу, будто змеи, и полное отсутствие намёка на талию...