Давай, давай поговорим, Мне нужен ты один, Ну как ты не поймешь? Давай, давай поговорим, Ну что же ты молчишь? Иди ко мне малыш! То тебя ненавижу, то безумно люблю, В смске мне пишешь – I Love You. Ты опять удаляешь наш с тобой разговор, Все попытки уходят в игнор. Я не знаю, что мне делать с нами, Нам никогда не быть с тобой друзьями. Это невесомость между нами – магнит. Я не знаю… Я не знаю… Не молчу, мысли вслух, Может, что-то мы вспомним вдруг. Говори, давай попытаемся, Хоть нелепо у нас получается. Нестыковка между словами, Я стараюсь говорить стихами. Я пытаюсь выделяться на фоне, Быть первым в списке в твоем телефоне...

В 80-е годы СССР трещал по швам - не в политике даже, а в душах людей. Где-то там, за спинами "Ласковых Маев" и поздних "Песняров", жил другой мир: мир дворов, электричек, квартирников, перегретых кухонь и неприкаянных разговоров. В этом мире не было продюсеров, но была правда. И одним из самых честных голосов той правды стал Александр Башлачёв. Он не был рок-звездой. Тем более, не собирал стадионы. Зато умел резать словом по живому. Башлачёв был не просто поэтом, а человеком, который исповедовался на сцене - или скорее, на табуретке в чьей-то тесной комнате...