«Я думала, хуже измены ничего не бывает. Оказалось — бывает». Она произнесла это вслух, будто проверяя на вкус каждое слово. И вкус был горьким, как холодный чай, забытый на подоконнике. Кухня стояла в полутьме: лампа под потолком перегорела ещё неделю назад, но руки не доходили заменить. Вечером, в этом полусумраке, посуда в раковине казалась каким-то безличным рельефом, а паркет под ногами — зыбким. На столе, под бокалом с недопитым вином, лежал лист бумаги. Грубый, с рваными краями, будто его вырвали из чужой жизни и подбросили сюда...

Чем глубже в лес — тем толще партизаны. Командир российских разведчиков майор Асадов поражался безалаберностью охраны учебного центра противника. Днем летали "птицы", но они были учебными, практиковали сбросы на полигоне. Периметр части был обнесён двумя рядами колючей проволоки, как в старые добрые советские времена. Между ними, по идее, должны курсировать постовые. Караульные "грибки" с трубками стояли через каждые 200 метров. Но постовых не было. Хотя рота охраны имелась и караул был выставлен...