Квартира стояла в тишине, будто забытая вещь на чердаке. Только капал кран в ванной — медленно, лениво, как будто сам себе не верил. За окном сыпался мокрый снег, противный, как тёплая овсянка на холодной тарелке. Людмила сидела у окна с чашкой чая, давно остывшего. Чай — ритуал, не напиток. Так мать говорила. Мать лежала в соседней комнате, дышала с присвистом, как ржавая печка. Лежала почти всё время. Болела позвоночником и памятью: спина больше не держала тело, голова — мысли. С экрана телефона светилась иконка входящего...