Солнечная рудбекия, озаряющая садовую дорожку, желтела весь сентябрь. Александра убирала дачу. Нужно было готовить садовый участок к зиме, но дни стояли теплые, дел тут было не столь много, она то и дело присаживалась, любовалась рудбекией и георгинами, думала о том, что сейчас очень волновало ее. Сегодня она решила ночевать тут, в садовом домике. Договорились с сосекой Зоей Ивановной и ее мужем Николаем Санычем вечером убрать давно мозолившую глаз кучу бытового мусора и ветвей от обрезки деревьев...

«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...