— И думать не смей! Ишь, чего придумала! Институт ей подавай, да работу на морях. Нечего! Дома сиди. Скучно – огород прополи. Трава выше меня уже вымахала! – Мать схватила кухонное полотенце и замахнулась на дочь, заставляя умерить свой пыл. Лидия ловко увернулась от полотенца, выскакивая в коридор. Нет, сегодня явно не стоило к матери соваться с просьбами. И надо было соседке Любке именно сегодня заговорить про эту летнюю подработку. Мать с утра словно с цепи сорвалась. Кричала на Лидию за любую провинность...

Грибоедов без чувств упал на стул. – Пушкин! Ты всё мне испортил! И для чего? Ты сам понимаешь ли? – Не я вовсе, это сверху позвонили… – Пушкин указал пальцем на небеса. – Ты же, ты же сам… – Грибоедов продолжал, – предлагал за девчонками приволокнуться. Разве нет? – Приволокнуться. Вот именно. Но не влюбляться. – А вот возьму и влюблюсь тут, женюсь, нарожаю здесь детей. Назло тебе. Пушкин поперхнулся. – Ты что, собираешься здесь, что ль, зажиться? – он сделал бровки домиком. – А как ты вот вообще...