— Любашка, вставай! Жизнь проспишь! — стучала мне в дверь своим крепким, как кувалда, кулаком, тетя Нина, не молодая, но и не старая женщина, из тех, что коня на скаку остановят, с полным бюстом, широкой костью, крупными чертами лица и желтоватыми от папирос зубами. Она вставала раньше всех, гремела в ванной тазами, как будто живет не одна, а с по меньшей мере семью младенцами, поминутно пачкающими пеленки. Но тетя Нина была совершенно бездетной, у нее даже кошка не жила. А стрика — это ее подработка, она обстирывала семью из третьей комнаты...

Представьте: вы стоите на перроне метро в час пик. Толпа спешит, локти остры, взгляды пусты. И вдруг — замираете. Не потому что опоздали. А потому что решили не дышать на скорости системы. Что будет, если превратить вдох в манифест, а выдох — в декларацию независимости? Город пожирал время. Он дробил его на уведомления, трели будильников, счетчики продуктивности. Люди бежали, даже стоя в лифтах — пальцы барабанили по экранам, веки подрагивали в такт тикам невидимого метронома. «Успеть! Оптимизировать!...