Когда звучит финал Четвёртой симфонии Чайковского, кажется, что оркестр сам становится народным хором. Слышится знакомая с детства песня «Во поле берёза стояла». Но что, если это лишь обман слуха? Или — художественный приём великого мастера? А может, ключ к пониманию всей русской души? Если вы слышали финал Четвёртой симфонии Чайковского, то, скорее всего, уловили знакомую интонацию известной песни. Песня эта простая, народная, будто бы выросшая вместе с самой русской землёй. Но вот вопрос — использовал ли Чайковский её на самом деле? Ответ не так прост, как может показаться...