Начало ***** Виталина придержала скрипучую калитку, впуская в сад лишь полоску света. Винный туман плыл в голове, делая шаги ватными, но холодные ступени крыльца заставили сбросить туфли — босые пятнышки прилипли к облупившемуся лаку. Она даже зимой заходила в дом босиком, снимая обувь на крыльце. Лунный свет лизал прихожую: треснувшая ваза на комоде отбрасывала когтистую тень, портрет прабабки в углу щурился сквозь паутину.  Наверху грохнуло.  Она замерла, вцепившись в перила. За двадцать лет жизни под одной крышей с Ираидой не слышала от сестры громких звуков...

Мама всегда говорила, что я у нее одна-единственная. Золотце. Ненаглядная. Ребенок, которого ждали и выносили с трудом. И я верила. Тридцать восемь лет верила каждому слову. А потом она лежала в больничной палате, желтая от болезни, с трубочками в носу, и шептала мне такое, что переворачивало всю мою жизнь с ног на голову. Но обо всем по порядку. Диагноз прозвучал как приговор. Тяжелое заболевание поджелудочной железы, запущенная форма. Доктор говорил что-то про прогнозы, про курс лечения, про шансы, но я слышала только одно: времени осталось мало...