Свекровь проверяла мусорное ведро тайком. Ирина остановилась в дверях ванной, наблюдая эту картину. Лидия Сергеевна в розовом махровом халате, купленном ею же, Ириной, к приезду дорогой гостьи, методично перебирала содержимое ведра. В резиновых перчатках, обстоятельно, словно археолог на раскопках. Утро только начиналось, за окном едва светало. Ирина вышла за стаканом воды, Машка приболела, горло красное, температура под тридцать восемь. А тут такое представление. — Лидия Сергеевна, — негромко позвала Ирина...

Лето в городе лежало, как расплавленное стекло — густое, тягучее, прозрачное от жары. Асфальт блестел, как от лака, окна были распахнуты, и в каждом слышалось что-то свое: где-то играло радио, где-то мяукал кот, а где-то просто стояла тишина. Провинциальный город дышал медленно, будто боялся расплескать жару раньше вечера. Катя стояла на остановке, пряча лицо в книгу. Взгляд ускользал — не от текста, а от солнца, что било в глаза даже через листву каштана. На ней был светлый сарафан, волосы собраны в небрежный пучок, а на запястье — красная нить...