Когда в дверь постучали в третий раз, Анастасия поняла: это конец. Не просьба, не случайность — судьба. Та, что приходит без спроса, как фашисты в родную станицу. Рука сама потянулась к топору за печью. "Если не она — то я", — мелькнуло в голове. Но за дверью раздался не грубый окрик, а сдавленный стон. И тогда она узнала этот голос. Тот, что когда-то шептал ей о любви под кубанскими звездами. Теперь в нем была только смерть. Кубань, лето 1942 года. Солнце, щедрое и неумолимое, заливало светом станицу...

Стаев нажал кнопку лифта. Раздался привычный скрежет. Звук из далёкого детства. Так скрежетал лифт в доме бабушки, когда Стаев был мальчишкой. Он помнил даже решётчатую стенку шахты, двойные двери — их надо было открывать вручную. Сквозь решётку видно было, как приближается лифт и как навстречу ему движутся толстые тросы. Дом был старый, бабушка жила на улице Жданова, квартиру получал ещё дед, но деда Стаев почти не помнил. Бабушкин образ с каждым годом тоже как будто отдалялся, таял в дымке невозвратимого...