Мне пересказывают «гениальную» идею, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь так, как улыбаются люди, когда вежливо слушают человека, уверенного, что открыл вечный двигатель. Улыбка стеклянная, в глазах — ни капли восторга. — Мамина мысль такая, — осторожно произносит Кирилл, глядя не на меня, а в окно, где февраль делает вид, что он март. — Мы продаём твою добрачную квартиру, и… — Стоп, — говорю я, ставлю кружку на стол так, что ложечка звякает, как маленький колокол. — Уже нравится. Продолжай, я готова восхищаться...

– Катя, тише, пожалуйста, – Олег сжал её руку, оглядываясь на гостей, которые, к счастью, были слишком заняты тостами и звоном бокалов, чтобы заметить их перепалку. – Давай не будем портить вечер. Катя выдернула руку, её глаза горели от сдерживаемого гнева. Праздничный стол, украшенный белыми розами и свечами, казался ей сейчас декорацией к какой-то нелепой пьесе. Десять лет брака, три года в этой квартире, а она всё ещё чувствует себя гостьей на собственном празднике. – Портить вечер? – прошипела она, стараясь не повышать голос...