— Сама виновата! Поняла?! — голос свекрови, словно плеть, полоснул по утренней тишине, разделив жизнь на "до" и "после". — Мама, я больше не могу! — прохрипел Костя. — Пусть уходит! Пусть уходит! Я стояла у раковины, машинально вытирая руки старым, выцветшим вафельным полотенцем — мокрым, скомканным, как и моя жизнь здесь. Никогда прежде не ощущала себя такой чужой, такой одинокой в этом доме, пропитанном запахом вареной картошки и едкой злобой. — Куда ж я уйду, а? В свою квартиру ты меня не пустишь? — я попыталась пошутить, но из горла вырвался лишь сиплый, жалкий звук...

– Катя, ну что ты начинаешь? – Сергей устало потёр виски, бросив взгляд на заставленный посудой стол. – Они же просто в гости приехали. Катя сжала губы, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Пятница, вечер, а она снова на кухне, как повар в ресторане. Гора грязных тарелок, запах жареной картошки, липкий пол от пролитого компота – и это только начало выходных. В гостиной гудели голоса родственников Сергея: его сестра Ира с мужем и двумя детьми, тётя Света с бесконечными историями про соседей, и даже двоюродный брат Дима, который, кажется, вообще не собирался уезжать...