«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

— Тебе-то зачем квартира, детей у тебя нет! — это они сказали вместо «здравствуй», когда я повернула ключ в замке и уронила на коврик пакеты из «Пятёрочки». — Стоп, — я держу дверь ногой. — Вы чего тут делаете? — Поговорить пришли, — двоюродный брат Санька уже в тапках, как будто живёт здесь. — По-хорошему. — Да погоди ты со своим «по-хорошему», — тётка Рая оттолкнула его локтем и прошла на кухню. — Мы на семейном совете решили: трёшка тебе велика. Давай ключи, ты к маме переберёшься. Вещи — в газельку, мы поможем...