«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

— Замечательно. Сделал жене ляльку — и под мамкину юбку? Нет, сынок, так не выйдет. Я тебя прятать не буду. — Да при чём тут прятать? Я ж не насовсем... Просто выдохнуть хочу, понимаешь? Там она орёт, плачет, потом извиняется, потом снова орёт... У меня настолько нервы на пределе, что уже чужое дыхание бесит! — Выдохнешь теперь на том свете, — процедила Тамила, решительно шагнув вперёд. — Женился — терпи. Это тебе не пионерский лагерь, а семья. Или ты думал, что вы всю жизнь будете по клубам бегать да киношки смотреть? Матвей отвёл взгляд и растерянно дёрнул плечом...