- А ничего, что это моя подушка? Верни на место. - Щепова, тебе и этой хватит, - тут же, на ее кровати, оказалась небольшая подушка, совсем жидкая, почти плоская. Олеся Щепова схватила ее и бросила обратно на кровать Люсе Харитоновой. – Это твоя, а мою отдай! – Она выхватила из рук пухлую подушку и бросила на свою кровать. Людмила, комплекцией больше размера на четыре и ростом выше, попыталась вернуть понравившуюся подушку. Олеся вскочила на кровать и закричала так, что хоть уши закрывай. – А-аааа… моя подушка-ааа - Олеська, ну ты и сирена...

Дверь захлопнулась с таким грохотом, что у Георгия дёрнулось веко. Сквозь завесу пьяного тумана долетел голос жены: — И чтобы духу твоего здесь не было! Понял? Спи где хочешь! Ты уже не человек, Георгий! Достал своими пьянками! Из детской комнаты донеслось всхлипывание младшего и раздражённый голос старшего: «Опять папа пьяный пришёл…». — Да пошла ты… — прошипел он в пустоту подъезда. Силы спорить не было. Только тупая ярость на весь белый свет. Парк встретил его сыростью позднего вечера и равнодушным шелестом листвы...