— Опять от тебя этой гадостью несёт. Ты хоть бы в подъезде выветривался, прежде чем в квартиру заходить. Голос Кати ударил его прямо в уставшее сознание, ещё до того, как он успел до конца расстегнуть молнию на рабочей куртке. Андрей замер в полушаге от порога, держа в руке тяжёлую связку ключей. Запах, о котором она говорила, был неотъемлемой частью его самого. Едкий, металлический, въевшийся в ткань одежды, в кожу рук, в волосы. Запах цеха, смазки, раскалённого металла и тяжёлого физического труда...

– Катя, ты же не пожалеешь для родни пары лишних пирожных? – тётя Люба, сестра мужа, улыбнулась так широко, что её золотой зуб блеснул в свете люстры. Екатерина застыла с подносом в руках, чувствуя, как пальцы сжимают прохладный металл. На столе перед ней красовался её последний шедевр – трёхъярусный торт с ванильным бисквитом, малиновым кремом и филигранными цветами из белого шоколада. Она потратила на него два дня, не спав до трёх утра, чтобы каждый лепесток выглядел как живой. А теперь тётя Люба, не моргнув глазом, тыкала пальцем в торт, словно это был пирог с капустой с ближайшего рынка...