Я прекрасно помню тот день — майское солнце вяло блестело в лужах, а из соседской «Веги-325» вдруг хлынуло: «Так-п-ро-сто-о…». Казалось, что кассета вот-вот зажует плёнку, но голос Билык прорезал провинциальный воздух, как новая трещина в старом асфальте. Мне тогда было четырнадцать, ей — двадцать, и никто из нас не представлял, сколько мужских имён впишется в её биографию до 2025-го. Сейчас, оглядываясь со зрелой дистанции, я вижу Иру иначе — не мифической «дивой с перьями», а упрямой винницкой...

Не друзья, не враги И не близкие люди. Не любовники, а стихи Посвящали они друг другу.