Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...

Понедельник. — Ой, ну солнышко мое, ну какие котлеты! Некогда! Я с работы сбежал только на час, понимаешь? Давай потом! Потом… — Михаил Романович жадно, голодным взглядом смотрит на Нину, а она послушно убирает обратно в холодильник всё, что хотела разогреть, что вчера наготовила, чтобы Мише было вкусно. Она всегда ждет его по понедельникам. Утром, днем, вечером, ночью — всегда. Он прибегает без предупреждения, внезапно, открывает своим ключом дверь, целует свою Ниночку в губы, а потом всё как в тумане, душном и сладком...