Рисунок (Я нарисован сам! Вот так.) Пусть нарисовано солнце небо. Пусть не плывут облака Я нарисую пять точек Пусть это будет звезда. Я нарисую белых птиц. И пусть они летят туда, Где будет вечная весна, Где отразится солнца лик, Где будет то, к чему весь мир привык. Пусть нарисовано море. В море застыла волна. Один мазок кисти наводит Тень на вершину холма. Я нарисую детский крик. И дом, в котором мы сидим. Поставлю кляксу перед ним. И эта клякса будет миг, Который видеть весь мир привык...

1942 год. Осаждённый город. Ольга Дмитриевна стояла над телом девочки, ещё живой, но уже почти мёртвой. 'Ты моя невестка теперь', – прошептала она, поднимая ребёнка на руки. Этот обман давал им шанс выжить. И она не пожалеет ничего, чтобы сохранить его – даже если придётся солгать собственному сыну. Февраль 1942 года. Ледяное дыхание Ладоги пронизывало до костей, даже сквозь все надетые на себя тряпки. Ольга Дмитриевна Соколова, плотно прижимая к себе худенькое тельце девочки, шагала по заснеженной, утоптанной тысячами ног «Дороге жизни»...